Внутри The Revolution Кажется, мы все были дезинформированы о Revolution.
Во время их творческого и коммерческого подъема в 1984-85, не было на земле больше, или лучшей, группы, чем гастролирующий ансамбль Принса, известный просто как “the Revolution”. Хотя группа уже существовала некоторое время – они играли c Принсем в 1999 туре – но до Purple Rain они не принимали участия в написании и записи песен Принса. Кстати, довольно много песен с PR были записаны вживую и с одного дубля, группа была так хорошо «сыграна», что вы бы даже не подумали, что это живая запись (с несколькими сглаживаниями в студии). Басист Марк Браун, давний ударник Принса Бобби Зи, маэстро клавишных «Доктор» Мет Финк и бессмертный дуэт гитара\клавиши известный как Венди Мелвойн и Лиса Коулман, вместе они играли (иногда даже выступали соавторами) одни из самых известных песен 80ых, треки, которые до сегодняшнего дня держаться замечательно хорошо.
Однако, чем больше вы читаете о Revolution, тем труднее отделить факты от выдумок, так как динамика Революция подверглась гиперболе и была излишне драматизирована, до уровня карикатуры. Многие люди видели роль этой группы в фильме PR как показатель того, что на самом деле происходило за кулисами: каждый член хотел вносить свой собственный вклад в написание песен, но Принс ничего не принимал, что приводил к внутренним конфликтам и даже излишнему (хотя и интересному) соперничеству между Revolution и другой группой Принса, The Time c Моррисом Дэем. И все же, есть ли в этом хоть доля правды? По словам людей, которые были там: вообщем-то нет.
На протяжении трех альбомов (Purple Rain, Around the World in a Day и Parade), Revolution закончили расширять творческий потенциал Принса, знакомя его с новыми группами и стилями, предоставляя достаточно сил для импровизаций и т.п., все это привело Его Королевское Превосходство к некоторым из самых лучший поп синглов в истории ("Kiss", “Raspberry Beret”, “Let’s Go Crazy”, и т.д.)
После роспуска группы после Parade, Принс попытался и воссоздал ту самую энергию с New Power Generation, которые – несмотря на участие в одном из самых коммерчески успешных альбомов Принса в 90ых, Diamonds&Pears, просто не обладали той творческой динамикой, которой располагали Revolution, NPG становятся скорее красивым фоном, чем связной группой музыкантов.
Не удивительно, что мы восхищаемся Revolution десятилетия спустя; их миф и их музыка продолжают жить, многие критики сравнивают его последние работы с временами Revolution, так, поистине, его времена с группой, были временем, когда он действительно был непревзойден. Чтобы отметить 25 годовщину PR, PopMatters выпал шанс поговорить с двумя ключевыми фигурами успеха группы: давний клавишник и соавтор Computer Blue Мет Финк и бывший 20 лет менеджером Принса Алан Лидс. Вместе, они поделятся своими историями, взглядом изнутри и личным опытом о том, что сделало Revolution такой невероятной, какой она была, и почему, 25 лет спустя, мы все еще обожаем их.
+++
Прежде всего: с ума сойти, прошло 25 лет с выхода PR. Каковы ваши первые реакции? Вы удивлены, что наследие фильма перенеслось через такое время?
ФИНК: Удивлен ли я? Да и нет. То есть, мне кажется это прекрасно, что люди до сих пор помнят и смотрят фильм и он их трогает. Он все еще регулярно транслируется по кабельным каналам, таким как Vh1, чтобы ни случилось, каждый год он несколько раз транслируется по ТВ. Это здорово.: он стал классикой того времени, как Волшебник Страны Оз, который тоже транслируется хотя бы раз в год… Или там Касабланка – понимаете, классический фильмы. Поэтому, да, я не удивлен. Я благодарен, что он так успешен и все еще бередит умы.
ЛИДС: Первая реакция чисто личностная – как летит время! Могу предположить, что прочное наследие фильма немного неожиданно, учитывая традиционную закрытость поп арта. Но длительное влияние PR возможно обусловлено тем фактом, что малолетки играющие «реальную» музыку на традиционных инструментах настолько менее распространенное явление, чем это было 25 лет назад. В моей жизни, идея толпы молодых, подающих надежды музыкантов, собирающихся вместе, чтобы создать группу стала чем-то вроде клише. Сегодня, об этом почти не слышат. Малолетки с музыкальными амбициями сегодня концентрируются на компьютерных навыках, и весь процесс создания и записи музыки стал совершенной мастурбацией. Думаю, в том смысле, что он играл на все партии на многих альбомах, Принс стал зачинателем этого, что делает влияние PR более ироничным.
[Лидсу:] По хронологи вещей, ты пришел к Принсу в очень интересный период его жизни: прямо в конце тура 1999, когда отношения между гастролирующей группой(the Time и Vanity 6) были не совсем идеальными. Какие события привели этих постоянно недовольных музыкантов к тому, чтобы стать одной из самых мощных групп 80ых?
ЛИДС: Я не думаю, что так называемое соперничество между группами Принса имело какое-то влияние на свершения Revolution. И Revolution, и первый состав Time, обе были выдающимися группами, состоящими из необычайно талантливых личностей. Принс, конечно же, делал упор на соперничество. Он верно предчувствовал, что насаживая атмосферу соперничества, он подстегивает обе группы, в туре например, и иногда, развлекается, наблюдая за ними. Важно помнить, что Time были Альтер-эго Принса. Идея, песни, стиль, альбомы Time принадлежали Принсу.
Настоящее недовольство исходили от членов Time, которые хотели больше творческого контроля над своей карьерой – то, что было сильно испорчено, когда Джимми Джем и Терри Люис пропустили концерт, уйдя из аэропорта, после того, как провели выходной, работая над посторонним проектом.
Каковы были первые дни? Как бы вы определили свой опыт в начале с тем, когда стали «официальными» членами Revolution?
ФИНК: То было очень творческое время. То есть, исходило много влияний и собственных вкладов в работу от членов группы. Несмотря на то, что большая часть создания и написания песен на первых двух альбомах была за ним, все равно было много влияния и много идей, витало вокруг, из которых он мог исходить. Он всегда был открыт любому, кто хотел внести что-то в процесс написания. На самом деле он не давал мне играть на записи до Dirty Mind. Я пытаюсь вспомнить: думаю, первые два альбома он действительно сделал в одиночку; не думаю, что какие бы то ни было люди из группы были вовлечены в процесс. Потом, с того времени, он начал привлекать членов группы, чтобы провести сессию или иметь под рукой соавторов.
Каково было первое впечатление о нем? Вы подумали, что он гений авангарда или пафосный мудак или что-то между?
ФИНК: [Смеется.] Я подумал, что невероятно одаренный, талантливый, тяжело работающий артист. Конечно, у него были возможности развивать свой талант, что он и делал, как и все мы. Некоторые из нас рождаются с этой внутренней способностью, очевидно, у него это было, он из музыкальной семьи, вырос с отцом музыкантом. Я всегда считал, что люди, рожденные в музыкальных семьях склонны взрослеть быстрее и способны раскрыть свой талант лучше, ведь они видят это с ранних лет и обучены этому, как Принс. В моем случае, я вышел скорее из музыкального театра, и театральными корнями в семье, оба мои родители были актерами. Они изучали актерское мастерство в колледже и начали выступать в театре после выпуска, и хотя у моего отца еще был свой бизнес, здесь, в Твин Ситис, он был активно задействован в работу театра, он делал профессиональный дубляж, как и моя мать, у мамы даже была своя труппа актеров, которых она принимала прямо из местного театра. Так что много чего было в моей семье. Я участвовал в театральных постановках в детстве, занимался в музыкальном театре, из чего многому научился, а потом еще начал играть в группах, где-то в 12, 11 лет. Они отправили меня на уроки фортепиано в 7 лет, а потом еще привели меня в театральную постановку в Театральную Компанию Детей Миннеаполиса. Проделывали некоторую обучающую записывающую работу, это было вроде два в одном для меня.
Мне кажется, если у тебя есть внутренний талант, если ты рожден с этим, и если есть кто-то, кто сможет направить его, это может действительно раскрыть тебя, как к примеру Принс, у которого несомненно был талант и он рано начал работать с ним. И вот он, будучи гением? Да, я могу так сказать. Он еще и очень тяжело работает, как все мы, чтобы создать то, что ему нужно создать. Это требует преданности, работы, дисциплины, чтобы подняться туда, куда поднялся он. И прежде всего, выучится играть на всех инструментах самому. Я знаю, когда он рос его окружали люди, знакомые его отца, которые помогали ему научится играть на некоторых инструментах, и, я уверен, его отец был большой частью этого, научив его игре на пианино.
Когда началась «эпоха Revolution» это открыло много возможностей для звука Принса. Как процесс написания песен проходил с ним? Например, как тебе удалось написать песню Computer Blue?
ФИНК: Ну, “Computer Blue” выросла из семени, во время джем-сессии. Мы всегда разогревались перед репетицией, играя свободную импровизированную рок\джаз музыку, кто-то начинал проигрывать аккорды(Принс или кто-то из нас) или как в этом случает, в тот день, я начал играть основной бас, который оказался основным басом “Computer Blue”. Итак, группа начала подхватывать его. Принс начал вводит что-то и мы записали сырую версию песни, он взял её в студию, поработал над ней и сделал такой классной. Пришли Лиса с Венди и тоже что-то добавили. Принс позаимствовал секцию рефрена у своего отца, который давал ему кое-какую музыку на протяжении лет. Так что эта песня стала собранием влияния разных людей. Так родилась эта песня. Я как бы сгенерировал начало её, басс линию, основной ритм, Бобби Зи играл на ударных, и так все получилось. Принс, знаешь, он был главным лириком и мелодистом песен и я уверен, очень редко он брал тексты у других людей, если вообще брал. Он был главным в этом.
Это довольно интересно, потому что во множестве книг, которые у меня есть о жизни Принса, его описывают как одинокого и замкнутого, но говоря с тобой, кажется, что он гораздо более открыт, чем люди признают.
ФИНК: Да, он гораздо более открыт, чем люди признают. Он также не такой интроверт, каким люди его считают, когда ты узнаешь его, и становишься его другом, он сильно раскрывается. Ты можешь говорить с ним свободно, он очень общительный и у него отличное чувство юмора. Он очень смешной парень. То есть, он на самом деле может заставить тебя валяться по полу от смеха.
А ты, Алан? Каково было сотрудничать с Принсем в то время? С кем он играл лучше в Revolution?
ЛИДС: В частности Венди и Лиса познакомили Принса с коллективами, о которых он имел плохое представление. Во время тура PR, его труппа музыкантов расширилась в лице Шилы И. и духовых Эрика Лидса и Мета Блистана(Атланта). Принс проводил часы записываясь и играя с разными комбинациями этих музыкантов – иногда включая Леви Сизера и Мета Финка. Хотя в основном эти занятия были ради забавы, Принс был непривычно открыт для перенимания знаний у тех, кто вокруг. Лиса, прекрасная, талантливая пианистка, принесла изысканный арсенал идей для аккордов. Венди принесла мелодическое чувство Джонни Митчелл. Шила принесла свое богатое разнообразие ритмов, а Эрик – свою школу джаза и аранжировок. Их частые джемы обычно раскрывали это. Также было хорошо зафиксировано, что Венди, Лиса и Эрик знакомили Принса с музыкой, о которой он не знал, регулярно ставя для него альбомы широкого спектра артистов, таких как Майлз Девис и Дюк Эллингтон. Вкратце, то была, наверное, самая любопытная фаза эволюции Принса как музыканта и таким образом он был наиболее открыт для «внешнего» влияния. С другой стороны, большая часть львиной доли материала, записанного в тот период, остается официально неизданной. И песни, которые Принс решал включить в свои альбомы, были в основном, написанные им самим.
После того, как фильм и саундтрек начали собирать огромные прибыли и невероятное признание, все статьи, которые я читал, отмечали, что Принс стал более замкнутым и изолированным в то время, почти кК если бы он преднамеренно скрывался от славы, даже после того, как сделал PR именно тем, что превратит его в суперзвезду. На ваш взгляд, как успех от проекта изменил личность Принса? И еще, как изменились отношения Revolution?
ЛИДС: Не думаю, что это сильно изменило Принса… возможно, просто развило то, что у него уже было. Его возросшая уединенность, стала скорее результатом уровня его популярности\славы , чем каких-то внутренних изменений его самого. Благодаря энергичным фанатам и вниманию СМИ, ему просто стало сложнее появляться на публике. Меняя свою «свободу» на славу он по своей воле заключал «сделку с дьяволом», и это было сделано задолго до PR.
Что касается его профессиональной «личности», PR несомненно, повысил его уверенность в себе. Он всегда решал, что лучше для его карьеры, ТЕПЕРЬ он ЗНАЛ, что лучше. Все скептики, которые думали, что черный желающий-быть рок звездой с несколькими мягкими хитовыми альбомами в руках, никогда бы не преуспел в кино.
Феномен Purple Rain, возможно, имел больше влияния на пятерых коренных членов Revolution, чем на самого Принса. Были предзнаменования, которые они считали знаком того, что их союз с Принсем был большим, чем просто группы исполнителей. Пост – PR квест Принса, направленный на расширение группы и включение дополнительных музыкальных элементов, положило коне их теории. Говорю только за себя, я подозреваю, что были некоторые члены Revolution, которые предпочли бы, чтобы группа осталась, как была и не повредила, в какой-то степени раздутому, чувству собственной значимости.
ФИНК: Это превратилось в более деловые отношения между членами группы, но общение все же имело место быть. Он не был отделен от игры в группы на 100%.
На протяжении его периода с Revolution, многие люди дискутируют о том, что это был самый плодовитый и творческий период Принса. Конечно, вы были там во время создания тех трех важных альбомов Revolution(четырех, если посчитать 1999), так что по твоему было самым серьезным испытанием для Revolution и- наоборот- самым большим успехом как группы?
ФИНК: Ну, очевидно альбом Purple Rain оказался самым успешным и мы приложили свои творческие усилия к нему, как соавторы и исполнители на альбоме. Around the World in a Day— я на самом деле практически не участвовал в работе над ним. Это был очередной альбом Принса, на котором он делал то, что сам хотел, отдельно от группы, кроме, пожалуй, немного Лисы и Венди. После этого, все то же самое. С того момента, у него действительно появилось собственное виденье. Ко времени появления Sign ‘O’ the Times, мне снова посчастливилось стать соавтором песни “It’s Gonna Be a Beautiful Night”, но это была в основном песня Принса. Он появилась из моего влияния на музыкальный джем, во многом как “Computer Blue”. Lovesexy: очередной полностью созданный Принсем альбом.
То есть, как группа, вы не много вносили своего.
ФИНК: Нет, но Венди и Лиса, я бы сказал, с PR до Parade были очень значительны на сессиях альбома.
Как бы ты описал свои отношения с Time в то время?
ФИНЛ: Я всегда был дружен с ребятами.
Играл с ними?
ФИИНК: Немного. Играл немного, но когда мы были на гастролях вместе, мы все были хорошими друзьями, в основном. Пока не случилась большая пищевая (Смеется)
Пищевая драка?
ФИНК: Ага, пищевая драка. Знаменитая пищевая драка в конце тура 1999. У нас 2 дня проходила пищевая драка за кулисами, с перерывами. Война едой, кульминация которой пришлась на драку кремовыми тортами за кулисами. Было весело.
Я, почему-то, могу представить Джерома с одной чертовой рукой.
ФИНК: Было очень весело на самом деле. Это превратилась в, своего рода, соревнование. Это войдет в книгу когда-нибудь.
Ваша любимая песня с PR?
ЛИДС: Возможно, “Father’s Song”, которая не вошла в альбом. Серьезно, наверное, “Let’s Go Crazy”. Purple Rain был блестяще оформленным альбомом поп музыки, но песням не хватало гибкости. И как результат, выступления, исключая длинные джемы на “Baby I’m A Star”, в основном казались одинаковыми и песни становились «старыми» уже в середине тура. Непонятно почему, но песни на других альбомах Принса лучше поддаются разным интерпретациям , аранжировки могут меняться с годами и поддерживать песню свежей. Purple Rain просто есть, какой есть – такой идеальный, что ничего не должно меняться, и мне почти трудно разделить песни. Я честно слушаю его как альбом, один законченный музыкальный проект с девятью частями.
ФИНК: Трудный вопрос. Меня уже об этом спрашивали, я бы сказал мне нравится “The Beautiful Ones”, потому что это очень красивая песня в художественном смысле. И может быть, “Darling Nikki”.
То есть это своего рода дуэт секс\душа. Одна песня меня всегда цепляет, Take Me With You, это же такая чистейшая попса.
ФИНК: Чуть не сказал то же самое. Я имею ввиду вот что: мне очень трудно выбрать любимые песни. Это мои топ 3.
Пересматривая Purple Rain, мне показалось удивительным, сколько деталей из жизни были перенесены в сценарий, начиная с Морриса Дея и The Time, обещающих «уничтожить» Кида в выступлении на сцене до ссоры Венди и Лисы из-за того, что Кид не хочет слушать их песни. Для того, кто так закрыт, как Принс, почему он оказался готов раскрыть менее приятные черты своей личности в таком формате как фильм?
ЛИДС: Возможно наивно, но я думаю, Принс посчитал, что изменив некоторые аспекты биографии Кида на свои, он купил себе дымовую завесу для тех качеств, которые более точно отражают настоящего Принса. Его «отвращение» к интервью никогда не скрывало того факта, что его придирчиво устроенные медиа кампании, раскрывали артиста, который очень хотел, чтобы фанаты знали и понимали определенные вещи о нем, до тех пор, пока он мог устанавливать контроль за потоком информации. Кто-то может поспорить с тем, что Принс был далеко впереди своего времени в распознавании бума внимания СМИ, которое международное кабельное телевиденье и цифровой век бросали на развлекательный бизнес. Он понимал «бренды» и какие аспекты образа могли с наибольшей вероятностью сохранить внимание медиа. Вместе с Майклом Джексоном и, немного позже, Мадонной, Принс помог создать кальку маркетинга и раскрутки молодых знаменитостей.
The Revolution были с Принсем на трех самых важных альбомах, были отмечены на обложках альбомов (и частично на 1999). По твоему, почему было важно иметь целую группу на этом этапе творческого развития Принса? Или другими словами, что Revolution позволяла делать, чего он не мог сделать один?
ЛИДС: Происходя из мира Джеймса Брауна, где спонтанность в студии была главным из его гениальных достижений, лично я предпочитаю музыка, которая показывает связь между артистов и его или её аккомпаниаторами. Как и джаз, в большинстве своем ритм-н-блюз склонялся к этому виду музыкального общения. Стиви Вандер, а затем Принс, стали важным исключением. Конечно, без совершенствования студийных технологий и развития электронных музыкальных инструментов, ничего из этого не могло быть выполнимым. Как Стиви, Принс неповторимо сочетает навыки сочинителя, продюсера, певца и мульти-инструменталиста. В отличии от Стиви, Принс более чем хорош, играя на всех инструментах. Таким образом его альбомам не нужно зависеть от других музыкантов. То, что решил записываться с разными музыкантами из группы, говорило скорее об индивидуальных звучаниях, которые Венди Мелвойн, Лиса Коулман, Эрик Лидс и Шила И. привносили в запись. Калибр музыкальности в этой группе вырос во время PR и я думаю, это был просто тот случай, когда Принс распознал элементы, которые эти музыканты могли добавить на его палитру.
Конечно, сюжет PR требовал, чтобы у Принса была вовлеченная в процесс группа. Я подозреваю, Принс хотел «духа», записывая определенные песни с группой для фильма и альбома. Ради подлинности, он поощрял группу в туре, чтобы те держались в духе своих ролей в фильме. Правда в том, что группа никогда не была так близка к «демократической» как это показывается в фильме. Все в Revolution знали в глубине души, что они были «нанятыми руками» и, как показало время, могли быть заменены с небольшими помехами для кассы Принса.
Оглядываясь на твой период с Revolution, были ли моменты, которые запомнились тебе, особенно во время PR эры?
ФИНК: Ну, процесс подготовки к фильму летом 1983 года, приведший непосредственно к съемкам, мы по сути, жили в лагере – дисциплинарный режим танцевальных уроком, уроков актерского мастерства и группа репетировала все лето, три месяца подряд до начала съемок. Принс привез своего учителя актерской игры, своего учителя танцев – день за днем был заполнен всеми этими элементами и так 6 раз в неделю. Кажется, воскресенье было выходным, иногда суббота. По большому счету это была обычная рабочая неделя, с утро до вечера день был заполнен всем этим.
Немного утомляет.
ФИНК: Не слишком. Я не считаю это утомительным. На самом деле, я был в восторге, потому что это напоминало о времени, когда я учился в Детском Театре, когда я учился танцевать, играть на сцене, так что это было здорово вернутся к этому снова и отточить старые навыки, о которых я забыл.
Я смотрел фильм прошлым вечером, там есть сцена, где группа спорит из-за участия в написании песен. Я могу только представить, как много из этого было взято из реальной жизни…
ФИНК: Ничего из этого не происходило в реальности, а если и было, то никто этого в голос не говорил Принсу. (Смеется) Даже если они и думали об этом, никто бы никогда ничего подобного не озвучил, потому что реальность в том, что это его карьера, а нам всего лишь повезло быть допущенными в качестве помощников. В 1978 у него был контракт с Warner Bros. как сольного артиста – у него не было группы, и как Мадонна или любой другой они должны были нанимать аккомпанирующую группу. С Мадонной было так, её главным сотрудником в начале был Патрик Леонард, клавишник и соавтор большой доли материала, но остальные члены группы не были к этому допущены, они только исполняли. Они были гастрольными музыкантами в этом смысле. К счастью для нас, сначала мы были исключительно исполнителями, играли в турах, а потом были допущены и к творческому процессу, что было очень мило с его стороны. Он не обязан был этого делать. Он мог выбрать каких угодно потрясающих музыкантов из Лос Анжелеса или Нью Йорка. Он мог нанять людей из других городов, но он решил начинать в основном с людьми из Миннеаполиса, только потом он привел Венди с Лисой, которые происходили из Лос-Анжелеса.
Ты также был там, во время его перехода от Revolution как раз перед началом NPG.
ФИНК: Точно, да. Тогда он много сотрудничал с людьми Шилы И. Во время NPG и Sign ‘O’ the Times/Lovesexy эры, и потом, в 1990 году он взял Майкла Бленда на ударные и Рози Гейнс на клавишные и вокал.
Ты чувствовал контраст NPG к Revolution?
ФИНК: Разительный. Совершенно другой вид.
Другой в смысле хороший или плохой?
ФИНК: Хороший, по большей части. Некоторые новые люди были немного зелеными и предъявляли далекие от реальности претензии. Они хотели звездного отношения, когда еще ничего не сделали. Все в таком роде: были некоторые люди, которые ничего не сделали и просили определенные вещи, приходили ко мне, как к «старшему члену», чтобы я пошел к менеджерам, просил об одолжениях для них. Я сказал « Знаете, это совсем не мое дело, ребята. Думаю, вы должны разобраться с этим сами». И я не называю имен! (Смеется)
Если только, это не Тони М. Это единственное исключение.
ФИНК: [Смеется.]
Алан, как бы сравнил Revolution c NPG? Можно ли их вообще сравнивать?
ЛИДС: Выражая свой личный вкус, скажу, самыми восхитительными группами Принса были раширенная Revolution на Европейском туре Parade и группа с Шилой И. На ударных в туре Sign ‘O’ the Times. Сони Томсон и Майкл Бленд, могут быть, в каком то роде, лучшими в ритм секции у Принса, просто потому, что они так чертовски здорово играют вместе. Но я никогда не считал, что музыка, записанная в эру NPG была так же интересна как альбомы 80ых. К сожалению, формат сильно спродюссированных туров Принса и даже его предсказуемо возрастающие after-shows, последовательно не давали членам группы возможности раскрыть свои способности. В конце концов, это шоу Принса. Но мне всегда казалось, он не выжимает все, что может из музыкантов с таким широким спектром как Шила И. и Эрик.
Для тебя, что было самое трудное в работе менеджера Принса во время эпохи PR?
ЛИДС: Мне не было трудно. Я был молод, предан и увлечен. Единственной трудностью, было найти время на отдых.
Наконец, принимая во внимание всю твою карьеру на данный момент, каково твое самое большое сожаление и напротив, достижение, которым ты гордишься?
ФИНК: У меня есть доля сожаления об уходе от Принса после 12 лет работы. Для меня это оказалось очень трудным решением в то время.
Ты не против, если я спрошу почему?
ФИНК: Ну, это несколько личное. Я не могу вдаваться в подробности. Я расстался с хорошей компанией у Принса. Несмотря на это, я искал новые возможности в то время и оставался на месте(т.е. не гастролировал) За 12 лет я много отъездил по гастролям…
Нужен звонок.
ФИНК: Да. И я собирался женится и заводить детей. Я встретил кое-кого: женщину, на которой женат сейчас и с которой у меня семья. Я правда хотел оставаться на месте и растить свою семью, не упускать ничего и быть с моими детьми, так что в этом часть причины. Позже, в туре, 10 лет спустя после расставания с Принсем, потом воссоединившись с ним опять, я выразил интерес к возобновлению сотрудничества, но он был явно не заинтересован в этом тогда и не хотел этого. Другие члены Revolution тоже пытались узнать, интересно ли ему воссоединение, не обязательно с его теперешней группой, а как отдельный побочный проект, или попробовать живые с Revolution или альбом, как попытка воссоединения. Но пока, с несколькими предложениями от каждого члена группы, он отклонял их, где-то с 2000 года и позже, в разной время на протяжении последнего десятилетия. Об этом я жалею. Я бы хотел, чтобы он поработал с нами опять,, потому что желание со стороны группы есть. Еще есть сожаление о возможно слишком раннем уходе, а может и нет. Не знаю. Все эти годы я думал «Может, мне стоило остаться подольше».
А ты, Алан?
ЛИДС: Самое большое сожаление это не следовать за сногсшибательным Voodoo туром 2000 года D’Angelo c последующим шоу. Это могло стать для нашего десятилетия тем, чем был Джеймс Браун для 60ых, а Принс для 80ых. Прерванный коитус никогда не в кайф.
Достижение, которым я горжусь сильнее других, это моя, хоть и скромная роль, в распространении музыки этого артиста по всему земному шару – от улыбок, которые гастрольный выступления надевают, на лица фанатов, до, в последние годы, переиздания дисков, в которое мне посчастливилось быть вовлеченным.
+++
Как видите, когда речь идет о Revolution, есть еще о чем поговорить годы спустя.
Заметка от редактора: особая благодарность Мэту Финку и Алану Лидсу за их вклад в этот проект.
http://www.popmatters.com/pm/feature/94061-inside-the-revolution
- участник сейчас на форуме